Виктор Вениаминович
Мануйлов

За время нашей беседы не звякнул ни один телефон, ни разу не открылась дверь, никто не входил со срочными бумагами, хотя я прекрасно понимал, насколько напряжены многочисленные каналы связи, тянущиеся к этому простому человеку со всех концов его огромного хозяйства.

Секретарь проводила меня столь же приветливо, как и встретила.

С этого началась история создания Новосибирского политехникума. Началась она с нуля. Не было ничего, кроме идей. Мысленно мы решили все вопросы: о названии, о том, что сначала техникум разместится во временном помещении, а потом вскоре будет построено здание. Общежития не надо, контингент учащихся будет "местный", преподаватели в Академгородке найдутся - это не проблема, с руководством вопрос решен, определены специальности, по которым будет вестись подготовка, а главное, сформулировано на основе взаимного понимания общее направление содержания работы, сводившееся в основном к тому, что это будет техникум, достойный сибирского научного центра.

На самом же деле ничего не было.

Учащиеся восьмых и десятых классов "академовских" школ сидели за партами и не знали о том, что летом некоторым из них представится возможность подать заявление в техникум. Куда? Неизвестно. Не было адреса, не было даже временного помещения, не было инвентаря и учебных пособий, не было преподавателей, не было руководства. Будущий директор (автор этих строк) работал начальником Западно-Сибирского центра научно-технической информации и пропаганды, сохранившегося вместе с Управлением материально-технического снабжения от расформированного совнархоза. Центр подчинялся государственному комитету по науке и технике в Москве, "ходил в передовых", и его начальнику переменить профессию было вовсе не просто. Вопрос о заместителе директора техникума вообще пока не возникал.

Но история все-таки началась. Каковы же были объективные условия, в которых она началась? Условия эти были крайне неблагоприятными. В стране не было недостатка в специалистах средней квалификаций - техниках. Эта проблема давно была решена. Во весь рост стояла задача всемерного улучшения качества подготовки специалистов. Отошли в историю времена, когда каждое открытие нового института, и даже техникума, широко освещалось в печати и расценивалось как крупная победа в социалистическом строительстве. Считалось, что система высшего и среднего специального образования в СССР решила успешно количественную сторону подготовки квалифицированных кадров инженеров и техников, и сейчас всё дело лишь в том, чтобы сделать специалистов более инициативными, более осведомленными, умеющими самостоятельно в сложной обстановке находить правильные научно-технические решения.

Как только прозвучало намерение М. А. Лаврентьева образовать в Новосибирском Академгородке техникум, так сразу же активно заработали противники этой идеи.

Академия наук своих высших (и тем более средних специальных) учебных заведений не имеет. Поэтому средства, имевшиеся в распоряжении Михаила Алексеевича Лаврентьева, не могли быть обращены на строительство и содержание техникума. Право расходования таких средств сохранялось лишь за одним ведомством - Министерством высшего и среднего специального образования РСФСР.

Министр высшего и среднего специального образования РСФСР Всеволод Николаевич Столетов сразу же занял резко отрицательную позицию. В Новосибирске 38 техникумов (а с областью около шестидесяти). Они готовят специалистов по 105 специальностям, поэтому потребность Сибирского отделения Академии наук СССР в кадрах средней квалификаций в любых вариантах может быть удовлетворена за счет распределения очередных выпусков. Никакой необходимости в создании нового техникума в Новосибирске, по мнению Столетова и его ближайших помощников, не было и быть не могло.

Это мнение сейчас же нашло поддержку в Министерстве финансов РСФСР и Госстрое, которых постоянно разрывали на части отраслевые министерства и ведомства, требуя средств на капитальное строительство и для своих текущих нужд.

Большинство членов президиума Сибирского отделения Академии наук также оказалось в оппозиции. Они разделяли точку зрения Минфина, Минвуза и Госстроя по существу, а также ещё и потому, что они понимали, что любое новое учреждение, опекаемое Сибирским отделением Академии наук, отвлечет средства и ресурсы, которыми располагает президиум.

Михаил Алексеевич Лаврентьев имел в ЦК КПСС и в правительстве высокий авторитет. Мне неизвестно, с помощью каких личных встреч, телефонных переговоров и какого обмена письмами и телеграммами, но вопрос, вопреки всем отрицательным доводам и предпосылкам, был решен в пользу создания техникума.

28 июня приказом № 373 Министром высшего и среднего специального образования РСФСР был образован Новосибирский политехникум. Министерство не располагает правом самостоятельного открытия и закрытия учебных заведений, на что необходимо специальное решение Совета Министров РСФСР. Ясно, что не без участия ЦК КПСС такое решение состоялось, в связи с чем В.Н. Столетов и подписал приказ, который совершенно противоречил его личному мнению и оскорблял его. Издавая приказ, Столетов не упустил случая включить в текст дипломатическую формулировку: "принять к сведению заявление Президента Сибирского отделения Академии наук СССР академика М.А. Лаврентьева о том, что к будущему учебному году техникуму будет построен учебный корпус, рассчитанный на 900(!) человек учащихся.

Исполком Советского района принял постановление о передаче на правах аренды Новосибирскому политехникуму здания школы № 61, которая как раз весной 1966 года получила от строителей новое школьное здание в этом же микрорайоне.

Но, если новой школе подарили здание, то в обмен Новосибирскому политехникуму остался скромный деревянный (даже не брусчатый, а именно деревянный, собранный из каких-то дощечек и планок) двухэтажный домик, который в прошлом когда-то был жилым восьмиквартирным домом.

Строительство Академгородка начиналось в 1956-57 годах с создания жилищно-бытовой базы строителей. Создатели уникального мирового научного центра должны были жить вблизи строительства, иначе не могло и быть. Поэтому неподалеку от зоны, в которой в будущем расположатся институты, лаборатории, жилые дома, магазины, школы и всё, что поглощается понятием "Академгородок", был создан временный поселок строителей. Он был собран из щитовых конструкций, почему и получил индекс названия, сохраняющийся и в 1981 году - микрорайон "Щ". Здесь же в помещениях барачного типа были размещены Райком КПСС, Райисполком, Управление "Сибакадемстрой", больница и школа-восьмилетка.

Школа-восьмилетка была размещена в жилом двухэтажном восьмиквартирном доме, переоборудованном под школьное помещение. В нем было 8 аудиторий (классов), по 60 кв.м. каждая, и микроскопические комнатки для размещения директора, учебной части, завхоза. Общая полезная площадь этого "здания" составляла 500 кв.м. Вот оно и было передано техникуму.

12 июля 1966 года Мирсаяфовым был издан приказ № 1 по Новосибирскому политехникуму. В нем повторялся текст приказа Министра № 373 от 28.06.66 г. и сообщалось о его вступлении в обязанности и.о. директора техникума.

Когда впервые я увидел Новосибирский политехникум, то это было небольшое строение, на входной двери которого кнопками была прикреплена бумажка канцелярского формата с надписью, написанной авторучкой: "Политехникум". Перешагнув порог и пройдя маленький коридорчик, я очутился в комнате, в которой всё было размещено на полу. На полу стояла пишущая машинка, лежали стопки каких-то бумаг, личные дела абитуриентов, шпагат, оберточная бумага, флакончики с конторским клеем, чернилами и другая хозяйственная и канцелярская мелочь. В комнате было 3-4 табуретки. На одной из них восседал и.о. директора Мирсаяфов, а напротив него стоял переминавшийся с ноги на ногу абитуриент. На полу лежали стопки книг, учебников и разных учебных пособий, стоял деловой шум. Рабочая обстановка. Шёл процесс приёма учащихся. В то время в штате техникума были и.о. директора Мирсаяфов, бухгалтер Остапенко, библиотекарь Коновалова, завхоз Церпята, лаборант Дарькина, секретарь-машинистка Гончаренко. Я тогда был кандидатом на пост директора, и посещение моё носило познавательный характер. Вопрос о моём перемещении решался где-то в верхах пока без моего участия. До начала учебного года оставалось 39 дней.

Позже встретились с ним на уроке в группе вечернего отделения: он в качестве ученика, я в роли преподавателя. Виктор Иванов не растерялся и, когда я проходил по проходу между столами и поравнялся с ним, он широко и приветливо улыбнулся:
- А-а-а. . . Да мы с вами знакомы! . .
- Конечно, - ответил я, - вместе поступали!..

В Сибирском отделении Академии наук активное участие в создании политехникума принимали заместитель председателя президиума СО АН СССР академик Горбачев Тимофей Федорович и начальник управления кадров Сорокин Владимир Григорьевич. Кроме того, идея создания техникума нашла поддержку в РК КПСС со стороны его первого секретаря В.П. Можина и в Обкоме КПСС у первого секретаря Ф.С. Горячева и секретаря М.С. Алферова.

Негативное отношение министра Столетова к открытию Новосибирского политехникума сказалось на отношении Министерства высшего и среднего специального образования РСФСР к нашему учебному заведению. Вся документация, необходимая для работы, отправлялась в Новосибирск с большим опозданием. Для составления расписания занятий нужны были учебные планы по специальностям. Их не было. Для проведения вступительных экзаменов нужны были экзаменационные билеты. Их не было. Не было доверенности на право распорядительства кредитами, в результате чего все зачисленные в техникум с июля 1966 года и позднее сотрудники и преподаватели в течение трех месяцев работали, не получая зарплаты.

Что касается хозобеспечения, то здесь министерство "задержалось" с документацией на целый год! Такова была расплата за настойчивость позиции.

Как удалось Фариту Нагимовичу Мирсаяфову за месяц с небольшим собрать необходимое число абитуриентов, провести вступительные экзамены и процедуру зачисления, как и откуда он "стаскал" полуполоманные столы, стулья и табуретки, я до сих пор не пойму. Известно только, что первого сентября 1966 года в трех группах дневного отделения и в трех группах вечернего отделения Новосибирского политехникума начались занятия. Отсутствовавшие учебные планы, программы, экзаменационные билеты Фарит Нагимович раздобыл в техникумах города Новосибирска. С благодарностью вспоминаем, что с учебниками на первых порах помог Томский приборостроительный техникум. Преподаватели "нашлись" для начала в Академгородке.

Ими стали:
Чусовитина Антонина Михайловна
Юсина Елена Прокопьевна
Шумская Маля Михайловна
Пупышев Евгений Иванович
Швецова Элеонора Петровна.

Кроме того, для работы по совместительству были привлечены Глазнева Г.В., Костылев Ю.В., Валова Ж.А., Касьянова Н.В., Юровский Ю.Д., Авершин А.Л. и Чукаева Э.А.

Первый состав приятых в техникум учащихся был очень неровным.

На дневном отделении были образованы на базе полной средней школы две группы: гр.126с - специальность ЭВМ, гр.046с- электроприборостроение и гр.126 - специальность ЭВМ на базе восьми классов. На вечернем отделении: на базе полной средней школы группа В126с по специальности ЭВМ, гр.В046с - по специальности электроприборостроение и гр.В046 на базе восьми классов по специальности электроприборостроение.

Этот набор и набор следующего 1967 года были единственными за всю историю техникума, состоявшими из лиц местного населения, хотя среди десятиклассников-дневников уже тогда выявились "фальшивые" местные жители. Числясь местными, они на самом деле жилья и постоянной прописки не имели, работали в учреждениях СО АН, маялись по частным квартирам, нелегально ночевали у товарищей в общежитиях.

Группы 126с и 046с подобрались ровными и довольно сильными по составу. Группа дневного отделения 126 была скомплектована с трудом из случайных подростков и девушек, многие из которых характеризовались как трудные. Учащийся Новоченко из этой группы с первых же дней учебы был вызван в суд в качестве обвиняемого по делу угона и присвоения не принадлежавшего ему мотоцикла. Конечно, среди других подростков в этой группе он был героем, сразу же захватил лидерство, и преподавателям с первых же дней пришлось решать сложную воспитательную проблему, как работать с такой группой.

Две группы вечернего отделения на базе 10-ти классов В126с и В046с подобрались на редкость сильными по составу. Они были скомплектованы из лиц, работавших в институтах по ремонту приборов, овладевших этой профессией на основе, главным образом, своего горячего желания и с помощью мастеров. Дипломов они не имели, что и привело их в техникум. Некоторые учащиеся из их числа были старше 30-40-летних преподавателей. В последующие годы столь сильного состава техникум уже не мог набрать ни разу. Что касается группы В046, то она тоже была слабой, как и на дневном отделении.

15 сентября Госкомитет по науке и технике под нажимом Михаила Алексеевича Лаврентьева и Новосибирского обкома КПСС издал приказ об освобождении В.В.Мануйлова от обязанностей начальника ЦНТИ с переводом в Новосибирский политехникум. Министр высшего и среднего специального образования РСФСР издал приказ о назначении меня директором лишь 21 октября 1966 года. В связи с образовавшимся разрывом между освобождением и назначением более чем в месяц и невозможностью выплаты за это время зарплаты, Министерством высшего и среднего образования РСФСР был издан приказ № 577к от 24.10.66г. "считать Мануйлова В.В. назначенным на должность директора с 15 сентября 1966 года".

Так образовался коллектив преподавателей, персонала и учащихся.

Теперь сквозь призму лет кажется, что всё так и должно было быть... Но я, как бывший директор этого учебного заведения, не могу не сказать о том, что объединило и сплотило этих людей, превратив их в организованный коллектив.

Коренные жители - сибиряки, и особенно новосибирцы, естественно, гордились Академгородком. Крупный вклад в науку, сделанный Центральным комитетом партии и правительством, обещал огромные выгоды государству.

Логично предположить, что люди, пришедшие работать на пустое место в политехникум, руководствовались, прежде всего, соображениями материального характера. Всем надо работать. И им тоже. Однако, если приглядеться к ним внимательнее, то станет ясно, что они могли бы найти применение своим способностям в институтах, учреждениях и организациях Академгородка.

Итак, техникум заработал. По утрам в микрорайон "Щ" катились маленькие, однодверочные автобусики маршрута "36". Ходили они редко, с большими интервалами. С помощью этих автобусиков, а в основном пешком к техникуму добирались учащиеся и преподаватели, многие с опозданием, кое-кто вовремя. Всем всё нравилось, всё было по-домашнему. Опоздал - садись, потом догонишь.

Увы! Этого не могли понять в райисполкоме.

- Вам надо приять 5 групп. У вас есть 3, итого с 1.09.67 у вас будет 8 групп. Прекрасно. В "здании", которое мы вам дали 8 классов. Вы свободно размещаетесь в одну смену!

- Ну, а кабинеты, лаборатория. Мы же техникум!

- Какие еще кабинеты и лаборатория? Обождут! У нас целые институты не имеют площадей, а вы - кабинеты, лаборатории.

- Хорошо,- отступал я - Допустим, мы перейдем на двухсменную работу, как-нибудь перебьемся, но в 1968 году нам по государственному плану нужно будет принять еще 6 групп на дневное отделение. Шесть и восемь - четырнадцать. Куда мы их посадим, как разместим? Нужны дополнительные помещения, в школах, в институтах, где угодно. Дополнительных помещений не было, и разговаривать на эту тему со мной никто не хотел.

Никто. Но ведь есть же Михаил Алексеевич Лаврентьев. Я уже знаком с ним более года, встречался по необходимости много раз и всегда во всем получал поддержку и помощь.

Естественно, по вопросу о дополнительных площадях я надеялся на помощь Михаила Алексеевича. Однако здесь меня ожидало тяжелое, я бы сказал, даже страшное разочарование.

Выслушав меня, Михаил Алексеевич сказал:

- Никаких дополнительных площадей вам не надо, и даже в 1968 году, имея 14 групп, разместитесь в две смены. Ведь у вас 8 классных комнат. А до 1969 года еще далеко. Будет время - подумаем.

- Ну, а как же кабинеты и лаборатории?

-А они вам не нужны. Всю практику будете проходить в институтах. Как университет.

Это был конец всем моим надеждам.

Впервые в жизни я почувствовал себя в вакууме. В состоянии невесомости. 37 лет я до этого проработал в системе крепкого руководства. В министерстве авиационной промышленности и в совнархозе была предельно высокая степень ответственности. Оплошал - отвечай на всю катушку. Но и в обиду тебя руководство не даст. А здесь - болото. Министерство, которому подчинен техникум, на всё умыло руки. Вам нужен транспорт - обращайтесь к Лаврентьеву, вам нужно оборудование - обращайтесь к Лаврентьеву, вам нужны дополнительные помещения - обращайтесь к Лаврентьеву. Мы ничем помочь не можем.

Увы. По вопросу о дополнительных помещениях к Лаврентьеву обращаться было бесполезно.

До сих пор вспоминаю август 1967 года, как страшный кошмар. Каждый день улетал листик календаря. Мы приняли учащихся - скомплектовали новых пять групп дневного отделения (итого их стало восемь!). Объявили об этом приказом по техникуму. Одну из восьми аудиторий переоборудовали в УПМ, две в лаборатории, одну отдали под буфет, одну - библиотеке. Осталось три комнаты на 8 групп. При наличии вечернего отделения трехсменная работа дневного отделения исключается. До первого сентября остается две недели - помещений нет.

Каждое утро всходит солнце, жизнь кипит, принятые учащиеся собираются на учебу. За каждым из них - их родители. Они знают, их дети приняты в техникум и 1 сентября начнут учебу. Преподаватели и работники техникума видели эти затруднения, но они верили руководству, и настроение у них было хорошим. Лишь два человека - я и Фарит Нагимович - понимали и, как иногда говорят, "кожей ощущали" безвыходность, весь драматизм сложившейся ситуации.

Неумолимое Время надвигало на нас "будущий учебный" год, а о строительстве техникума не было даже разговоров. Не было документов, в которых была хотя бы строка о строительстве учебного корпуса. Более того. Заместитель председателя президиума СО АН СССР Б.В.Белянин, которого я знал еще с времен военных лет (он тогда работал в ЦАГИ, я - на заводе им.В.П.Чкалова) доверительно по-дружески говорил мне:

- Строить техникум не будем. У нас нет на это денег. А если бы и были - у нас нет юридических прав. Ни Госстрой, на Стройбанк, ни Госплан этого не допустят!..

- Но как же подписи Лаврентьева и Горячева под письмом в ЦК? - говорил я.

- А...- отмахивался Белянин.

Нам удалось уговорить Михаила Михайловича Александрова - заместителя Председателя райисполкома (Мучной И.П. - председатель - был в это время в отпуске) выдать нам постановление, которое разрешало занять под учебные помещения два барака в пустовавшем военном городке в Чербузах. Это были деревянные одноэтажные казармы, в которых размещалась военная часть Сибакадемстроя. Городок этот, хотя и оказался летом 1967 года пустым, однако, принадлежал генералу Иванову Николаю Маркеловичу, и юридических оснований распорядиться им у исполкома не было. Все же Александров подписал постановление в силу того, что, с одной стороны, понял безвыходность положения техникума, с другой - натолкнулся на непреодолимую стену сопротивления директоров местных школ, не желавших предоставить техникуму аренду.

Меня предупредили, что генерал Иванов - человек весьма крутого нрава и советовали держаться с ним осторожно. Наша встреча состоялась в начале сентября.

Никогда не забуду свежий сентябрьский холодок, хрустящий под ногами песок дорожек, приятная прохлада в аудиториях. Прохлада обеспечивается окнами, в которых отсутствует стекло, в связи с чем температура внутри помещения и вне помещения одинакова. Конечно, думаю, сейчас сентябрь. А что мы здесь будем делать в декабре, если не наладим отопление...

На главной дорожке появляется "Волга". Я веду урок в гр.187, вижу, из машины выходит "начальство"... Через пару минут дверь в аудиторию приоткрывается, и испуганный зам. директора по АХЧ Василий Егорович Лужковой докладывает:

- Виктор Вениаминович, Вас просит генерал Иванов.

Я попросил ребят вести себя тихо и вышел на дорожку. Не дойдя трех шагов к машине, остановился, вежливо поздоровался, поклонился. Николай Маркелович был взбешен. Глаза его беспокойно бегали, нижняя губа слегка вздрагивала. Он сделал шаг ко мне, на приветствие не ответил, задыхаясь от охватившего его негодования, с трудом прохрипел:

- Вы... Вы... пожилой человек...

И, повернувшись по-военному "кругом", рванул дверцу "Волги", захлопнул её с треском и укатил.

На другой день меня уведомил Александров, что директор школы № 125 Николай Николаевич Бондарев жаждет предоставить нам во второй смене, т.е. после двух часов дня, одиннадцать классных комнат.

Всё... Фронт был прорван. Техникум спасен.

В геологической истории планеты Земля есть периоды оледенения. Астрофизики утверждают, что вселенная расширяется. В истории Новосибирского политехникума наступил длительный период сжатия. Значимость их идентична. Лично я уверен, что период сжатия Новосибирского политехникума если не равен, то превосходит оледенение.

В 1970 году Министерство высшего и среднего специального образования РСФСР направило к нам инспектора Аржанникова Василия Ефимовича с полномочием провести комплексную проверку деятельности техникума.

Василий Ефимович - ветеран Великой Отечественной войны, по довоенной и послевоенной деятельности - наиучительнейший учитель и педагог, добросовестно, в течение трех недель изучал работу техникума. Используя свои полномочия, он привлек с помощью Обкома КПСС более двадцати специалистов из техникумов города Новосибирска. (При этом ни мне, ни нашим преподавателям он не делал никаких скидок на условия, в которых мы работали.)

И вот проверка закончена. Едем в Обком к секретарю Михаилу Семеновичу Алферову докладывать выводы и итоги.

После обычных приветствий и краткого обмена мнениями о Сибири вообще, о Новосибирске, в частности, Михаил Семенович спросил:

- Ну, а что вы скажете о нашем политехникуме?

Помолчав, как бы собираясь с мыслями, Василий Ефимович ответил:

- Вы знаете, я двадцать лет работаю в министерстве инспектором, объездил весь белый свет, был в Магадане, на севере Урала, в глухомани в техникумах - бараках военных лет, но я нигде ничего подобного не видел.

Алферов молчал.

- И это тем более поразительно, что я это вижу в Новосибирске, - продолжал Аржанников. - В промышленном, научном, культурном центре Сибири, да что там Сибири - страны! Да к тому же где - в знаменитом, известном на весь мир Академгородке!.. Такой скученности, такой тесноты, таких грубых нарушений норм пожарных, санитарных, любых других, вы не найдете нигде в Союзе, и такой живучести и изобретательности учителей, чтобы существовать, не задохнуться и работать в этих условиях, вы тоже нигде не найдете. Гордитесь. У вас действительно масштабный край!

Алферов молчал. Потом снова спросил:

- Ну, а как все же техникум?

- Техникум? Нельзя сказать, что это хороший техникум. Техникум как техникум. Двойку ему мы не поставим. Хвалить тоже не будем. Не за что. Скажите лучше, что мне доложить министру и главку о строительстве здания техникума?..

Он оказывал нам помощь в аренде помещений. Он был бессменным членом бюро РК КПСС, его мнение уважали в Исполкоме, и это определяло успех дела.

Особенно усложнялась наша жизнь зимой. А зима, как известно, в Сибири длинная. С чувством глубокого уважения к героизму людей наблюдал я не раз, как по снежной тропинке, гуськом след в след, спешит группа учащихся из школы к себе "домой".

Идут гуськом потому, что шаг в сторону - и снег по пояс. А вот и преподаватель спешит, ему надо обогнать группу, ему, бедному (если это он) или ей, бедной (если это она), приходится стороной через целину обгонять вереницу. Иногда ученики, разобравшись в обстановке, сами залезали в снег и пропускали по тропке Евгению Афанасьевну или Эмму Александровну. А я смотрел и думал: идут, как альпинисты по плато или как полярники в Арктике. Куда и зачем идут? Идут за знаниями, за навыками, за правом называться техниками, а учителя идут, как тыловики науки, с сознанием и чувством того, что без тыла наука не победит!..

Безвестные герои семидесятых. Да сохранится память о вас в веках!..

Зажатыми в тиски были не только классные комнаты и лаборатории, но и все жизненно необходимые помещения. В комнате площадью 8,5 кв.м работали зам. директора по учебно-воспитательной работе, зам. директора по производственному обучению, руководитель физ. воспитания, военрук техникума и секретарь партийной организации. В такой же комнате во втором доме размещались два заведующих отделениями, секретарь учебной части и комитет ВЛКСМ. Учительская 10 кв.м. В техникуме работало 24 человека штатных преподавателей, в перерывах между уроками собиралось 12-15 человек одновременно. Сесть было не на что и негде. Зимой зайдешь в учительскую и иной раз не найдешь места, куда шапку положить.

Гардероба не было. Учащиеся раздевались в аудиториях, где на стенах были прибиты крючки, преподаватели и сотрудники - в преподавательской и служебных помещениях. В условиях неимоверной тесноты работал буфет техникума "об одном" раздаточном окне с четырьмя стоячими столиками. У каждого такого столика, диаметр которого не превышал 80 см, размещалось в "часы пик" 12-16 человек.

В одной из аудиторий на первом этаже "второго" дома просел потолок. Соответственно на втором этаже опасно прогнулся пол. Чтобы предотвратить аварию, В.К. Лужковой подпер потолок подпоркой. Подпорку эту стали гордо называть колонной, а аудитория была прозвана "колонным залом". Как-то весной талые воды с крыши проникли каким-то образом, минуя второй этаж, в "колонный зал". Я вел урок, когда неожиданно обсыпалась с шумом штукатурка у одной из стен и с части потолка. Девочки (группа была в основном женской) подвинулись в сторону от обвала. После небольшого замешательства урок продолжался. С тех пор апартаменты НПТ учащиеся шутливо называли "Графские развалины".

Так жили. Так УЧИЛИСЬ. Так работали.

Небольшой преподавательский коллектив никогда не забывал наказ, данный нам Михаилом Алексеевичем Лаврентьевым - быть учебным заведением, достойным Новосибирского научного центра. Многие работали творчески, "с огоньком", вкладывая в работу все силы, всю душу.

В период сжатия нами были проведены эксперименты. Расскажу о некоторых.

По инициативе Фарита Нагимовича Мирсаяфова, проводившего один из них ранее в станкостроительном и машиностроительном техникумах, было решено объявить учащимся, что те из них, которые получат в конце семестра средний балл по предмету 4 и выше, будут освобождены от экзаменов. Это же положение сохранили на весенний семестр, имеющий значительно большее значение, поскольку это переводной семестр. При этом мы поставили условие преподавателям всех предметов: повысить уровень требовательности при оценке устных ответов на каждом уроке. Наша цель была в том, чтобы учащиеся готовились к каждому уроку, на каждом уроке могли подтвердить знание текущего изучаемого материала, Учащиеся в это не поверили. В результате поначалу были освобождены от экзаменов лишь единицы учащихся. Однако мы сохранили установку. В последующем число освобождаемых от экзаменов росло и в 1969, 1970 годах достигло в отдельных группах 100%. К этому времени в коллективе появилось немало педагогов, которые не могли согласиться с нашим нововведением. Поскольку на педсоветах раздавались голоса, утверждавшие незаконность освобождения от экзаменов, оно было отменено.

В 1978-79 учебном году в техникуме по изучению курса экономики, организации и планирования производства было организовано игровое Управление производством. В группе № 126 третьего курса на базе 8-ми классов были организованы: директор, его пост занял преподаватель экономики - директор техникума; отделы: плановый, конструкторский, технологический, снабжения, кадров, диспетчерский, технического контроля, техники безопасности, гражданской обороны и пожарной безопасности. В каждом отделе приказом директора были назначены заместитель и инженер-исполнитель.

Уроки по экономике проходили необычно. Расположение столов в аудитории менялось. Столы выстраивались буквой "Т", во главе располагался директор, он же директор техникума, он же преподаватель экономики. За столом сидели не учащиеся, а начальники и заместители начальников отделов, инженеры отделов размещались на стульях вдоль стен. Шло диспетчерское совещание. Проверялось исполнение планов, утрясались планы на будущее. Осмысливался и усваивался принцип управления трудом коллектива учащихся.

Итак, В техникуме были созданы два звена: управляющее и управляемое. Однако бедность (нет, не бедность, а нищета, нищенство!) нашей материальной базы не позволили нам осуществить главную идею. Она состояла в том, чтобы можно было в управляющем звене изобретать и конструировать, в управляемом - выполнять все это в натуре. Имелось в виду, например, сконструировать и изготовить летающую, управляемую по радио модель дирижабля, управляемые летающие модели самолетов, плавающие модели кораблей, наглядные учебные пособия по физике, электронике, электротехнике, экзаменующие устройства, да мало ли еще что!.. Но для всего этого надо было иметь мастерские, оснащенные станками, инструментами и приспособлениями, позволяющими что-то вытачивать, собирать, паять, а еще лучше сваривать, чтобы можно было сделать необходимую отливку, где можно было бы красить, склеивать, резать, сверлить. Увы... Все это было лишь в мечтах. На самом деле ничего не было. Управляющие и управляемые звенья могли лишь чистить снег на дорожках около зданий, украшать фасад к праздникам 7 Ноября и 1 Мая, заниматься ремонтом мелкого инвентаря, что не было заметно и не имело никакой видимости.

Техникумом был издан информационный листок средствами зонального ЦНТИ, подготовлена статья. В этих материалах подробно излагались идея эксперимента и его осуществление в рамках наших возможностей.

Несомненным достижением техникума в те годы было открытие новых преподавателей. Несчастье техникумов заключается в том, что никто в нашем государстве не готовит преподавателей техникумов. В общеобразовательный цикл приходят учителя школ, имеющие специальное педагогическое образование. В общетехнический цикл на преподавание теоретической механики, сопротивления материалов, технического черчения приходят, как правило, инженеры с производства, а что касается специальных предметов, формирующих как раз того самого техника, который нужен государству, то на их преподавание привлекаются только инженеры (иначе и не может быть!), не имеющие никакого представления о педагогике. Парадокс, но факт.

Теперь техникум располагает аудиторным фондом, соответствующим нормативам, имеет все необходимые лаборатории и кабинеты, прекрасные учебно-производственные мастерские, студенческий клуб с актовым залом, спортзал, библиотеку с просторным читальным залом, буфет, медпункт, рядом - столовая с большой пропускной способностью, общежитие на 200 с лишним мест.

Это открывает реальную возможность осуществления задумки Михаила Алексеевича Лаврентьева - создать техникум, готовящий нужных Академии специалистов, соответствующий высокому уровню работы научно-исследовательских институтов СОАН СССР. Так пусть же техникум станет одним из фрагментов памятника этому неповторимому ученому века...

май 1981 г.

УРОК С ЯБЛОКАМИ

В 1949 году, будучи директором Новосибирского авиатехникума, я зашел как-то на урок к Николаю Сергеевичу Уханову - бывшему научному сотруднику ЦАГИ. Николай Сергеевич не смутился и спокойно продолжал урок. Я устроился за свободным столом на "Камчатке" и стал наблюдать. Николай Сергеевич делал на доске вывод формулы аэродинамической подъемной силы крыла. Объяснял спокойно, с предельной убедительностью, не спешил, давая возможность слушателям осмыслить и записать происходящее. В группе царили дисциплина и порядок. Постепенно, незаметно для самого себя, я был околдован и полностью захвачен своеобразной красотой математических преобразований. Закончив вывод, Николай Сергеевич обвел двойной рамкой формулу, прошелся между столами и, вернувшись к доске, сказал:

- Посмотрите, пожалуйста, на формулу. Вы аэродинамики, вам надо помнить ее всю жизнь.

Потом он достал из ящика своего стола тарелку с нарезанными дольками яблока и стал раздавать каждому по кусочку.

- Кушайте обязательно. Это крайне необходимо.

В группе оживление, смех. Слышны приглушенные: "спасибо", "кислое", "а у меня сладкое" .., "спасибо".

Прозвучал звонок. Мы прошли в учительскую.

- Скажите, - спросил я Уханова, - вы всегда кормите учеников яблоками?

- Виктор Вениаминович,- ответил он, - поверьте, - первый раз в жизни! Я же не знал, что вы придете. До урока думал, как заставить их запомнить формулу. Память человека набирает силу, если что-то печатается в его мозгу в момент нравственного напряжения - испуга, радости, удивления. А также в связи с чем-то. Особенно, если это необычно. Необычное запоминается само собой. Вкус яблока на уроке - это событие, которое запомнится им на всю жизнь. А вместе с ним запомнят и формулу.

Сейчас идет фронтальная борьба за интенсификацию обучения. Могут подумать, старики всегда трясут своим прошлым, дескать, посмотрите, как раньше было!

Я вовсе не за то, чтобы преподаватели кормили студентов на лекциях конфетами. Я за то, чтобы помимо поисков путей интенсификации обучения с помощью применения и использования ЭВМ и другой современной техники, не забывалась бы область психологии. Уханов ведь тоже думал об интенсификации...

Опубликовано в газете "Университетская жизнь", № 40, 30 декабря 1985г.

СЕДЬМАЯ СИМФОНИЯ

Когда отзвучала финальная кода, в зале наступила мертвая тишина. Дирижер повернулся к публике, на лице его были усталость и удивление. Зал молчал. Тогда он вновь обернулся к оркестру, что-то тихо сказал, взмахнул палочкой. Грянула задорная, искристая, полная жизни и огня полька. Теперь звуки помчались куда-то вдаль, где цвело, где любовь, радость, где счастье людское. Они мчались, стараясь обогнать друг друга, но дирижерская палочка обеспечивала твердый порядок, и полька дружно и лихо мчалась как гоголевская тройка. Теперь, вслед за последним тактом, зал дружно встал и взорвался аплодисментами. Аплодировал за все сразу - за симфонию, за польку, за исполнение, за вложенные в звуки чувства и сердца. Шумели долго, до изнеможения. Дирижер улыбался, кланялся, оркестр, стоя, приветствовал публику.