ШТРИХИ К НЕНАПИСАННОМУ ПОРТРЕТУ

Всего три неполных года было отведено мне судьбой на удивительное знакомство с этим человеком, определявшим вместе с другими старшими наставниками и учителями всю нашу дальнейшую жизнь, жизнь своих учеников, лепили нас изнутри, стараясь не только научить, но и вогнать в нас основу этой жизни, проявить в нас же самих собственное отношение к ней, старались сделать из нас грешных настоящих граждан огромной и великой страны. Всего три года - и, след на всю жизнь, память о тех днях в наших сердцах и умах.

Постоянно общаясь с великими людьми, не замечаешь их величия. Осознание этого приходит значительно позже. Тем более, ценно, что запоминаются на первый взгляд мало значимые детали, штрихи, фрагменты событий. Память несовершенна, а количество прожитых лет делает ее еще уязвимее. Поэтому, хочу поделиться своими уцелевшими воспоминаниями о далекой и прекрасной поре, о своих частых, почти ежедневных встречах с удивительным человеком - Виктором Вениаминовичем Мануйловым (Витаминычем), первым директором Новосибирского политехникума, где мне посчастливилось учиться. Выпускники первых лет хорошо помнят этого огромного седого человека в старомодных роговых очках и немодном черном костюме с обязательной белой рубашкой и галстуком. Помнят его старинный и огромный портфель, всегда мудрое и немного загадочное выражение лица, его ровный, спокойный характер и то огромное обаяние интеллекта, которым он одаривал находящихся рядом с ним людей. Никогда он не допускал панибратства, никогда не повышал голос на своих подчиненных и учеников, он всегда был выше, мудрее и добрее нас. Его биография уникальна и требует отдельного опубликования. Где вы биографы? Его жизнь теснейшим образом переплелась с жизнью страны, в которой он жил и работал, и для которой он очень многое сделал. Я тогда не думал о его наградах. Говорят, они у него были, а он просто не любил о них говорить. Да и не в них дело, дело в том, что этот человек всегда был там, где были большие дела и где он приносил огромную пользу людям. Люди об этом помнят.

Это не воспоминания, это зарисовки или даже просто штрихи к портрету, может быть пока еще ненаписанному.

***

Занятия начинались буднично. Чистые маленькие аудитории, обои на стенах, за окнами осень. Первое занятие по черчению. В класс вошел большой седой человек в старомодных роговых очках и немодном черном костюме. Обязательная белая рубашка и галстук. В руках большой древний портфель. Никто из нас после школы к черчению всерьез не относился, тем более с любовью. Чертить никто не умел, а старшие наши друзья-товарищи, успевшие поучиться в институтах рассказывали о черчении и начерталке такое, что думать об этом не хотелось, чтобы не портить настроение. Витаминыч, аккуратно положив портфель на стол, сходу настроил нас на деловой лад. Первое, что он предложил нам сделать, так это организовать свое рабочее место. Мы с удовольствием быстро освоили устройство плавающей рейсшины и, пользуясь сапожными гвоздями, леской и молотком, оборудовали себе чертежные доски. Потом взялись за карандаши. Оказывается затачивать карандаш нужно специальным ножом, который лучше всего самому изготовить из сломанного ножовочного полотна, обклеив ручку липкой изолентой. При этом грифель должен иметь косой срез, а чтобы чертить ровно, этот срез нужно было еще пошлифовать наждачной шкуркой. Выяснилось, что карандаши все неодинаковы и одним карандашом чертеж не начертишь. Лучше всего для черчения подходят карандаши в наборе "Конструктор" и все они имеют разную твердость. Разметку чертежа нужно делать твердыми карандашами, слегка прикасаясь к ватману, а потом делать обводку линий мягким карандашом.. Ватман по формату лучше всего нарезать самому тем самым ножом с ручкой из изоленты, используя для этого плавающую рейсшину. Обычная стирательная резинка тоже должна быть приготовлена специальным образом: во-первых, ее нужно было разрезать ножом (тем самым) по диагонали, а во-вторых, замочить ее в керосине, чтобы она была мягкой и не обдирала ватман. Никогда у меня раньше не было такого урока, как в этот раз. Много разных премудростей было преподнесено нам в этот день, премудростей настоящего мастера и педагога. Так получилось, что потом занятия в моей группе Витаминыч не вел, а вел их совсем другой преподаватель, и много еще у меня в жизни было занятий черчением, начерталкой и инженерной графикой. Но это - первое - я не забуду никогда.

***

По утрам, в еще теплые осенние дни, Витаминыч приезжал в техникум на необычной конструкции. Конструкцией был добротный спортивный велосипед, с гнутым рогатым рулем, перевернутым вверх на 180 градусов. На заднем колесе был приделан багажник с зажатым на нем уже упомянутым портфелем. Въезжая на конструкции, как на троне, в наш маленький дворик, Витаминыч, полный величия, осматривал свои владения, что неизменно вызывало смешанное чувство почтения и восторга у учащихся, высыпавших на переменку подышать свежим воздухом.

***

Однажды, Витаминыч прочитал нам лекцию о своей жизни. Конечно не о жизни вообще, а о том, как он еще в довоенные годы жил и работал в Америке. Оказывается, он довольно долго по заданию Партии и Правительства был сотрудником фирмы "Амторг", которая была создана специально для того, чтобы покупать у американцев разные товары и оборудование для молодой Советской страны. Официально тогда СССР и США торговые отношения не поддерживали, поэтому фирма была зарегистрирована как американская, а сотрудники все были наши люди. Витаминыч буквально колесил по вей Америке вдоль и поперек, покупая оборудование для нашей авиационной промышленности, автомобили, самолеты и многое другое. На лекцию он принес огромное количество фотографий, открыток и даже карту США, приобретенную им где-то там, еще в те времена. Запомнились фотографии, сделанные им с небоскреба, где располагался офис - самый центр Манхеттена, недалеко Эмпайр-стейт-билдинг, внизу люди-муравьи и много машин... Конечно рассказывал он не только о работе, но и о том, как там живут люди, простые американцы. Нам, еще очень молодым и только слегка почувствовавшим дыхание оттепели 60-х хотелось даже потрогать нашего Витаминыча лишний раз, чтобы просто прикоснуться к человеку, который видел все это своими глазами. Америка для нас в те годы была понятием более, чем виртуальным: холодная война, официальные хроники в киножурналах. идеологические штампы в прессе, журнал "Ровесник", Рок-н-ролл на кассетах, радио "Голос Америки" под аккомпанемент глушителей. "Железный занавес" был еще закрыт, а механизмы, которым суждено было его распахнуть еще не пришли в действие. Несмотря на это, многие из нас уже знали Теодора Драйзера, Фолкнера, Аизека Азимова, Сэлиджера и конечно же Хэма. После лекции в ряд с этими именами встал и наш Витаминыч, так как он был наш, с ним можно было поговорить и его можно было потрогать.

***

Октябрьские праздники. Торжественный вечер. После - концерт и, конечно, танцы. Мы выступаем на этом празднике с несколькими номерами. Поем под гитары. Раздобыли на раз даже небольшую ударную установку. Среди наших номеров нечто патриотически-советское: поем о тяжелой доле крестьян до революции, про сотню юных бойцов на гражданке, про войну и про нашу светлую жизнь. Кстати, придумывали сами, от души. Кажется, ничего получилось. Один номер срывается прямо на сцене: с певицей не в лад попали. Позор! Жить не хочется. На сцене неожиданно для всех появляется еще один ансамбль - на этот раз из преподавателей. Евгений Иваныч на скрипке. За роялем - Витаминыч! Играют так, как будто всю жизнь выступают вместе. Нежная, вечная музыка. Удивление. Чувство гармонии. Снова хочется жить!

***

Канун Нового года. Имею глупость согласиться с общественностью на то, чтобы побыть Дедом Морозом и развести по домам преподавателей и учащихся (у кого есть дети), новогодние подарки. Предполагалась снегурочка, но, в последний момент ее не оказалось, и я на грузовике, с большим мешком в полном облачении, с огромной белой бородой и, как положено, с красным носом, начинаю свой праздничный вояж. Дети рады, рады родители и, по случаю праздника, все почему-то считают, что дед мороз должен согреться чем-нибудь горячительным. Всего то было семей 10-14, а технику безопасности, т.е. инструктаж, мне как-то прочитать забыли. Поэтому, к окончанию моего праздничного маршрута, я был уже совсем хорош и весел, легкомысленно не думая о последствиях. Квартира Мануйлова была одной из последних, которые я должен был посетить. Собираясь достойно произвести последние поздравления, я как мог мобилизовал все остатки трезвости в моем молодом теле и позвонил в квартиру директора, которая находилась тогда где-то на улице Ильича. Меня ждали. Дверь открыл сам хозяин, провел в квартиру, познакомил с супругой и дочкой (собственно это был уже не ребенок, а девочка-подросток лет 13-ти), и, вероятно сразу поняв мое состояние, предложил снять бороду, нос и красно- белый дед-морозовский зипун.

- Как видишь, девочка моя уже почти взрослая и уже не верит в сказки. Раздевайся, сейчас ужинать будем.

Только теперь я почувствовал, что смертельно голоден. Наливать то мне при исполнении моих обязанностей наливали, а вот закусывать было сложно - на ходу ведь.

Мы сидели вчетвером за накрытым столом, ели что-то очень вкусное, дымящееся и понемногу пили молдавское красное вино. С обычной обстоятельностью В.В. рассказывал мне о том, как надо правильно пить это вино, обязательно под мясные блюда и обязательно понемногу, иначе не ощутишь его вкус. Потом разговаривали о музыке, о том, что недавно прочли. Он наизусть читал Блока; зимний вечер, располагал к философии, в углу мерцала наряженная елка. Было тепло и уютно. Я понемногу отошел от вечерней беготни и думал о том, что кажется все получилось хорошо и достойно. Уходил я отдохнувшим и свежим (как мне казалось):

Сдать свой праздничный реквизит я должен был тогда еще очень молодой сотруднице техникума-А.М. У нее росли совсем маленькие очень симпатичные дочки, которых я напоследок и поздравил. После, на лестничной площадке я переоделся и уже в "гражданской" одежде позвонил снова в квартиру А.М.. Я был впущен в квартиру. Девчушки уже не проявляли ко мне того интереса, как только что, и восторга в их глазах уже не было. Из кухни вышел молодой муж хозяйки и с сочувствием посмотрев на меня произнес:

-Устал наверное. Садись - ужинать будем.

На столе уже стояло что-то дымящееся и : б у т ы л к а в о д к и!!!

На этом, дорогой мой читатель, я заканчиваю эту историю, так как далее произошедшие события относятся совсем к другой области моих воспоминаний. Больше я в своей жизни никогда не давал согласия быть дедом-морозом на новогодних праздниках.

***

Мы с Валеркой (Головиным) в кабинете Витаминыча! Совсем крошечная комнатка для такого гиганта. Да и мы не мелкие. Сидим тесно и разговариваем о наших комсомольских делах. Неожиданно он начинает показывать нам устройство сконструированного и изготовленного им лично каталога на вязальных спицах. У статистиков в те годы были в употреблении большие перфокарты с краевой перфорацией. Вырезая по краю отверстия можно кодировать те или иные признаки, по которым делается выборка. Большая коробка из плексигласа, в ней колода перфокарт и спицы, обычные - вязальные. Показывает нам, как нужную карту можно выудить из колоды. Просто и остроумно. С гордостью демонстрирует обычный конторский стул с дермантиновой спинкой, с подложенными под ножки деревянными подставками - чтобы удобно было сидеть. Посчитали за чудачество немолодого человека, ведь не знали мы тогда ни офисной мебели, ни НОТ, а слово эргономика только что появилось в русском языке, было совсем непонятно и ни о чем не говорило.

***

1968 -й год. Молодежный клуб "Спираль". Я - первый президент клуба. События в Чехословакии. Выход очередной скандальной стенной газеты клуба. Газеты выходили регулярно, не имели передовиц и отличались от официальных содержанием и размерами. Партийная организация бьет тревогу: Молодежь без надзора занимается неизвестно чем! Грозит вынужденный визит в кабинет директора с последующим нагоняем. Нас просто могут разогнать. Мужественно готовимся к встрече. На одном из заседаний клуба появляется Витаминыч. Пришел сам, без приглашения. Кстати приглашений и не требовалось, собирались всегда сами, по велению сердца. Посидел, послушал. Ненавязчиво вступил в беседу. Рассказал о том, как учился на рабфаке, как отдыхал с товарищами и чем дышали молодые люди в те времена.. Слушали раскрыв рты. Ушел. Нас оставили в покое.

***

Много лет спустя, когда я уже закончил политехникум, как-то вечером по телевизору я случайно увидел интервью с летчиком-космонавтом СССР Мариной Попович по Новосибирскому телевидению.. Не помню, кто его вел, но помню что это интервью брали у нее по поводу приезда в наш город. Оказалось, что она жила в Новосибирске и училась в Авиационном техникуме, директором техникума был в те времена наш Витаминыч! Сколько теплых слов было сказано в его адрес. Именно он определил всю дальнейшую судьбу прославленной летчицы, Героя Советского Союза космонавта СССР. В те годы Марина мечтала о небе и очень хотела стать летчицей, да еще военной.. А профессия то, - не женская. Эту мечту девочки помог воплотить в жизнь наш директор. Много высоких кабинетов он прошел, доказывая, что девочка может и должна летать, и добился, что Марину, в виде исключения взяли учиться на военную летчицу!

***

P.S. Виктор Вениаминович Мануйлов - первый директор Политехникума, до войны многие годы работал на ответственных должностях по заданию партии и правительства; связан с Новосибирском с 1940 года, когда по направлению приехал работать на завод имени Чкалова главным инженером. За свою деятельность в годы войны был награжден орденом Красной Звезды и медалями. В 1948 году стал директором Новосибирского авиационного техникума. Потом работал в Западно-Сибирском совнархозе. В 1966 был приглашен академиком М. А. Лаврентьевым на должность директора Новосибирского политехникума.

Борис Степанов - выпускник НПТ 1969г.; Новосибирск, 19 октября 2001 г. c

________________